Исправительная школа для малолетних преступников была открыта в Москве в мае 1864 года. Ее организатором стала Александра Стрекалова, вдова генерал-адъютанта и сенатора Стрекалова. Она наняла дом у Симонова монастыря и устроила переплетную мастерскую по типу приюта или закрытого дома-интерната для детей от 10 до 15 лет, поступавших туда через тюремный комитет московского общественного управления.
В первом Российском мужском приюте для малолетних преступников не было ни колючей проволоки, ни охранников с собаками, ни прочих премудростей тюремного быта. Содержавшихся здесь за провинность подростков именовали «мальчиками», приучали к ремеслам, сытно кормили и даже вывозили на природу в летние месяцы. Заключенных не наказывали, а стремились исправить.
Через несколько лет директором приюта назначили молодого Николая Рукавишникова, сына крупнейшего московского предпринимателя. Такое может случиться только в России. И нужно отметить, что само проведение дало подросткам такого воспитателя, хотя и прожил он всего 29 лет. Рассказывая о том духе, который царил в приюте, современник писал, что «не наставлением, не наказанием, не теорией, не безжизненными уроками вызывал он в этих детях, заклейменных именем преступника, побуждение добра и чести, нет — каждое его слово, каждый взгляд, каждая улыбка согревали сердца детей и привязывали к нему». Современники называли Рукавишникова при жизни святым. Он, под личную ответсвенностть, разрешал малолетним преступникам свободно, без охраны ходить по улицам Москвы.
В тот период в стране существовало несколько исправительно-воспитательных учреждений: Московской губернии для девиц, Казанский воспитательно-исправительный ремесленный приют, Рубежовская земледельческо-ремесленная колония близ Киева, Студзенская земледельческо-ремесленная колония в царстве Польском, Нижегородская исправительно-земледельческая колония, Ярославский исправительный приют, Симбирская воспитательно-исправительная земледельческая колония, Харьковский исправительный приют для малолетних преступников и бесприютных детей.
Примечательно, что деятельность исправительных приютов осуществлялась на основе собственных Уставов и Положений, утверждаемых, как правило, министром внутренних дел.
К примеру, в Казанском воспитательно-исправительном приюте особенно хорошо были устроены мастерские. В 1881—1882 годах они принесли валового дохода до 4 тысяч рублей, а в 1883 году — до 5 тысяч рублей. Изготовлялись в них по преимуществу сельскохозяйственные машины, за которые приют не раз получал похвальные грамоты и медали на сельскохозяйственных выставках. Однако, основной статьей дохода в исправительных учреждениях оставались пожертвования. В период с 1876-го по 1895 год сумма пожертвований на нужды заведения составил 250 тысяч рублей. Деньги немалые, тогда пуд ржаного хлеба стоил 1 рубль 50 копеек, фунт мяса — 21 копейку, пуд соли — 3 рубля 55 копеек, пуд сахара — 5 рублей 75 копеек.
Для приюта приобрели удобный вместительный дом на Смоленской площади с большим двором, где мальчикам устроил спортивные площадки, а зимой каток. Приют расширялся (до 200 человек) и был принят в числе городских учреждений. Рукавишников также построил флигель для ребят, находившихся под следствием, чтобы их «не касалось тюремное содержание». Интересно, что только через 11 лет, в 1889 году, в России официально утвердили особые подследственные отделения для малолетних преступников. К проступкам подростков подходили индивидуально, изучив обстоятельства его дела. Известен факт, когда отчим кормил пасынка, только если тому удавалось что-нибудь украсть и принести домой; или бил его, когда тот приходил с пустыми руками.
Вот почему особое внимание уделяли семье каждого поступившего.
При приютской церкви был образован хор из подростков. Вскоре появился и духовой оркестр.
Свои деньги имели также и воспитанники. В приюте действовали различные мастерские (переплетная, столярная, токарная, слесарно-кузнечная, малярная, футлярная, сапожная и портновская), поэтому был создан магазин, в котором продавались изделия ребят. Доход с продажи поступал в «личную кассу мальчика, они с еще большим интересом стали относиться к своей работе».
Везде были видны забота и любовь, а уж совсем не «наказание» за какой-то «проступок». Все посещавшие Приют получали к нему большое уважение и благодарность за благие результаты — «возвращение обществу хороших людей».
...Наблюдая за удачным опытом московского приюта, во многих городах стали устраивать подобные заведения. В России первый приют для малолетних преступников стал действительно исправительным учреждением: корректировал, а не калечил судьбы подростков. И сейчас, казалось бы, только и остается, что использовать в практике исправительных учреждений.

По данным Главного тюремного управления Российской империи, на 1 января 1901 года общее количество осужденных к лишению свободы в возрасте от 10 до 17 лет составляло 3543 человека, или 3% от общего количества осужденных в 1900 году. Из них 1414 несовершеннолетних, осужденных к лишению свободы, отбывали наказание в приютах и колониях, 1722 — содержались в особых помещениях при тюрьмах и 407 — отбывали наказание совместно со взрослыми заключенными в общих камерах губернских и уездных тюремных замков.
На 1 января 1905 года на территории Российской империи функционировало 43 приюта и 6 земледельческих колоний, открытых на пожертвования частных лиц, и ни одного государственного учреждения подобного типа.
Однако такого количества учреждений было совершенно недостаточно для содержания осужденных несовершеннолетних в связи с постоянным ростом их численности. В 1907 году к лишению свободы было приговорено 3889 несовершеннолетних, или 2,8% от общего количества осужденных, в 1908 году эта цифра составила 4628 человек, или 3,1 %, в 1909 году — 6137 человек, или 3,7%, в 1910 году — 7483 человека, или 4,6% от общего количества осужденных к лишению свободы.
За трехлетний период с 1907-го по 1910 год количество осужденных в возрасте от 10 до 17 лет выросло более чем в два раза.