Стою как-то на Ярославском вокзале, ожидаю прихода поезда из столицы солнечной Хакассии — Абакана. И тут ко мне обратился с вопросом молодой человек приятной наружности: «Скажите, а Абакан это где?». Я попытался объяснить, говорил что-то про Саяно-Шушенскую ГЭС, про село Шушенское, где отбывал ссылку политический ссыльный Ульянов-Ленин. Но все это мало убедило слушателя. И тогда я привел последний аргумент: эти места, откуда родом Сергей Шойгу.
— А, Губернатор, — заулыбался молодой человек, годившийся Сергею Кужугетовичу разве что во внуки, — тогда понятно.

Вот ведь как, географию своей страны не знают, а губернатора Подмосковья Сергея Шойгу — запросто. Мне вольно называть Сергея Кужугетовича по имени. Во-первых, я на месяц его старше, а во — вторых, мои молодые годы прошли в тех же местах, где губернатор Московской области лазил по Саянам, и в страшном сне ему не могло присниться, что станет губернатором Подмосковья. В то же самое время, Сергей Михайлович Миронов, начальник изыскательской партии, с наганом в кармане вел за собой команду геологов, которые, как известно, были «работяги, искатели…». Последнее слово этой переделанной песни я приводить не буду. И назывался этот край безумной красоты и богатства в то время Тувой, ныне, Тывой, а веком ранее — Урянхаем…
Врез
Сергей Кужугетович Шойгу родился 21 мая 1955 года в с Чадан, Тувинской АО. Образование высшее. Окончил в 1977 году Красноярский политехнический институт. Специальность по образованию — инженер-строитель. Кандидат экономических наук. С мая 2012 года — Губернатор Московской области.
КОМУ МОСКВА ОБЯЗАНА СТОЛИЦЕЙ?
Не знаю насколько это верно, но писатель-сибиряк Анатолий Чивилихин утверждал, что хан Батый, тот самый, который разорил Киев, мать городов русских, был родом из Тувы, из Тоджинского района.
В истории Тывы было много трагического и увлекательного. В войне 1812 года участвовали сибирские полки, покрывшие себя неувядаемой славой. Именно сибирские драгуны спасли русскую артиллерию, и, тем самым, решили исход Бородино. В составе сибирских полков был отряд тувинских воинов. Причем, они не пользовались огнестрельным оружием. И когда русская армия вошла в Париж, столицу поверженной Франции, парижане сбегались смотреть на воинов-тувинцев, как на чудо. Принимали участие воины из далекой Тувы и в обороне Москвы в 1941 году. Хотя формально Тува вошла в состав СССР лишь в октябре 1944 года. А Тайвань до сих пор считает, что Тыва — это территория Китая.
Мои предки попали в эти края раньше, чем возник город Санкт-Петербург. За какие-то особые заслуги царь Алексей Михайлович пожаловал 50 орловских казаков-староверов землями на юге Сибири и отправил нести службу на реку Амыл, что в Саянах. И задача была у казаков простой — следить, чтобы русские мужики не скрывались в Урянхае от царских «милостей». А когда начались гонения на «старую» веру, поток беглых усилился. И никакая сила не могла остановить поток русских людей, искавших свободу и достаток в этой земле.
УРЯНХАЙ — ТЕРРИТОРИЯ СВОБОДЫ
Но Урянхай оставался территорией Китая, и русские чиновники, с одной стороны, пытались остановить поток беженцев, а с другой стороны, как это было сделать, если в Урянхай вели всего 4 конных тропы. И представьте себе: горы, бурные реки, гнус, дикие звери. И огромная территория, на которой 100 лет назад проживало 52 000 жителей коренного населения, как любят выражаться статисты — обоего пола. Строить дорогу в Урянхай, которая называлась Усинским трактом, начали в 1910 году силами каторжан, и закончили этак в 1926.
Даже сейчас эта трасса, проложенная в горах, поражает своим величием. В июне, когда у подножья гор вовсю буйствует лето, высоко в горах лежит снег. Красота и ширь Саян завораживает. Кто сказал, что можно увидеть Париж и умереть, тот не знал и не видел безбрежной красоты Саянских гор, горных цветов, не вдыхал таежного аромата, и не пил воды из горного ручья. Что Париж? Так, мелочь, каменное творение человека, которому никогда не сравниться с природой. Словами это не передать, это нужно почувствовать, пережить, как откровение мира. Первая машина проехала по этой дороге, по горным серпантина и перевалам в 1926 году. Скорость едва превышала 30 км в час, шины изнашивались полностью. Первоначально движение было односторонним: утром в одну сторону, вечером — обратно. Ждать приходилось на специальных площадках. Я их застал в 60-е годы. Тогда асфальта не было, пыль стояла неимоверная. Пассажирское движение было организовано на автобусах «Икарус». Асфальт появился только в 1977 году. И это было большой победой дорожников. Сколько машин и водителей погибло на трассе, вряд ли можно сосчитать. Зимой, в дикую стужу, хиус, сибирский ветер, в не отапливаемых «Стударях» водители преодолевали горные перевалы, речки. Мало ли какие преграды вставали на пути водителей. Брали с собой дрова, жгли костры, грелись народными средствами. Иногда грели кабины лампами, сгорали заживо — работать на этой трассе могли далеко не все. Для этого нужна была не малая сила и…влюбленность в эту дикую, захватывающую красоту, чары которой не отпускали до конца жизни.
На Буйбинском перевале, в самом начале Усинского тракта стоит часовня в память Александра Лебедя. Место там совершенно безопасное для автомобиля, оно оказалось роковым для генерала-десантника. Что ж, тайга живет по своим законам…
РУССКИЙ С ТУВИНЦЕМ БРАТЬЯ НАВЕК!
Основным богатством тувинского народа был скот. В те же годы общее поголовье насчитывало без малого 300 000 голов. Нехитрый подсчет показывает — 6 голов на брата. Но, как обычно: 120 000 голов принадлежало 750 богатеев, по 160 голов на брата. А три тысячи тувинцев владели одной козой или овцой.
Русских, попавших в Урянхай, поражало, что никто их местных не пашет землю и не ловит рыбу.
Русский поселенец никогда не считал своим правом безграничное обирание туземца и не отталкивал его своим высокомерием, подчеркивая тем свое нравственное над ним превосходство. В этом, конечно, и следует видеть причину тех симпатий, которые обычно питали к русским туземцы, хотя одновременно они, может быть, и понимали, что являются жертвами разносторонней эксплуатации.
«К чести нашего народа, — пишет современник, — надо сказать, что русское влияние в Урянхае единственное, которое было плодотворным для туземцев». К этому можно добавить: русский мужик в туземце всегда видел такого же, как сам — человека и всячески стремился поднять его до себя. Как пишет современник, факт покупки сепаратора вызвал настоящую сенсацию, что постановили донести о нем в Петербург. Большой победой косности и вместе с тем большим шагом вперед считалась также и решимость некоторых сойотов лечь в приемный покой. Уход, который они там нашли, произвел настоящую революцию в степи, и уже в 1915 г. в больницу г. Белоцарска, так называлась столица Урянхая, поступило на излечение свыше сотни тувинцев.
ГОРОДА И ЛЮДИ
Чтобы понять психологию тувинца, приведу случай, произошедший сто лет назад. Случай имел место в июле 1900 года. Тувинец в течение двух лет уклонялся от уплаты долга монголу-торговцу. Отчаявшись в возможности получить долг иным путем, он подрядил другого тувинца, и вместе с ним четыре дня караулил, когда должник выгонит свой скот на пастбище. Как только это случилось, караулившие, сказать кстати, в течение этих 4-х дней ничего почти не евшие, выскочили из своей засады и угнали четырех быков. Боясь осложнений, они пригнали их в факторию русского купца и предложили их купить. Но прежде, чем сделка состоялась, во двор фактории ворвалась толпа тувинцев во главе с собственником похищенного. Монгол схватил кол и стал на страже быков. Но силы были слишком неравны, и тувинцам удалось отбить скот.
Монгол бросился за ними. Но тут в дело вмешался гость — местный чиновник, который и приказал загнать быков обратно во двор. Дело кончилось тем, что должнику пришлось немедленно уплатить свой долг монголу. Характерно при этом и то, что когда купец, не дожидаясь развязки дела, предложил всем, и голодавшему 4 дня монголу и сойотам, закусить, то все уселись за один стол и дружелюбно беседовали, как будто ничего между ними не произошло. Нечто подобное случалось и на моей памяти: в бригаде грузчиков на цементном заводе, где я работал, никаких конфликтов, отродясь не было. Работу и праздник «дети разных народов» делили пополам.
Столица Тывы зовется Кызылом. Но столицей Урянхая первоначально был город Белоцарск, получивший это имя в 1914 году.
К концу 1915 года в городе, как утверждают историки, уже насчитывалось 18 служебных и 54 частных строений с населением 468 человек, из которых служащих было 43, остальные — строители, ремесленники, приказчики, купцы и члены их семей. По подсчетам оказалось, жители имели крупного рогатого скота 204 головы. В апреле 1915 г. была открыта первая больница на 10 коек с приемным покоем, при ней работали врач, фельдшер и фельдшерица-акушерка. В помещении барака открылась школа, в которой обучались 47 детей.
Революционные события в России и Туве не обошли стороной и новую столицу края. Так, во время самого крупного сражения в Туве — известного Белоцарского боя, в конце августа 1919 года, город был почти полностью сожжен. Жители его либо переселились в другие места, либо ушли вместе с сибирскими партизанами. Поэтому Х съезд представителей русского населения Тувы в сентябре 1920 года собрался в с. Туран Урянхайского края. В одной из резолюций этого съезда говорилось: «Краевой съезд находит необходимым в самом срочном порядке принять меры к восстановлению города Белоцарска». На этом же съезде Белоцарск был переименован в Красный город — Кызыл.

СЕРГЕЙ ОЛЗЕЙ, АЛЛА БОРИСОВНА И МОЙ ДЕД
В Кызыле я прожил около двух лет в самый разгар «застоя». Моим родственником был Сергей Олзей-оол, будущий министр культуры Тывы, ныне покойный. Старшее поколение помнит фильм «Дерсу-Узала» по одноименному роману В.Арсеньева. В роли «Дерсу-Узала» снимался его отец Максим Мунзук. Сергей служил в военном оркестре. Жил я в деревянном бараке, который располагался на берегу Енисея. Жить было просто: как-то не болела голова о деньгах, коммуналке, безработице, ипотеке, и кредитам. Помню, как фурор вызвал приезд в Туву примадонны — Аллы Борисовны. Это было нечто непередаваемое, большое городское сумасшествие. Шла обычная жизнь. Геологи, среди которых был начальник партии эсеров Сергей Миронов, уходили на изыскания в Саяны. А это далеко не простое дело. Всякое могло случиться в горах, да и к тому же контингент был еще тот! И когда я смотрю, на проект прокладки железнодорожной магистрали, которая должна связать Тыву и Красноярский край — я понимаю, для Сергея Михайловича это важно. Для Тывы это громадные перспективы, о которых приходилось только мечтать жителям Урянхая.
Мой дед бежал в Тыву от колхозов. Не могла душа старателя, потомка казацкого рода, всю жизнь жившего своей волей, никому подчиняться. В ночь погрузил семью на лодку и на шестах вытолкал в верховья Амыла, а там по тропам ушел в Туву. И не он один. До сих пор в далеких уголках живут потомки тех, кто бежал от государева гнева, кто не захотел изменить своей вере.
А дед мой оттуда, из Тувы ушел на войну, погиб под Москвой. Пусть им всем, сибирякам, погибшим за родину, русская земля будет пухом.

В. Куданенко