Мне хочется отдельно отметить историю употребления алкогольных напитков на Руси, так как почему-то считается, что русские люди всегда пили много крепких спиртных напитков, а водка вообще возводится в ранг национальной русской гордости. Это не только не соответствует истине, но и противоположно ей! На Руси издавна пили только слабоалкогольные напитки — квасинцы, хмельной мед, пиво и ягодное вино крепостью 2–6 градусов. Причем пили только на больших праздниках: рождение ребенка, победа на войне, похороны. Пили очень мало, а на праздники собирались не пить, а петь. Хоровое совместное пение заводило и поднимало настроение намного лучше любого хмельного напитка. Водка впервые появилась на Руси в начале 15 века, когда послы из Генуи преподнесли ее в подарок Василию Темному. И применяли ее отнюдь не внутрь, а наружно как лекарство («в рану пущати»). Но только через 150 лет, в середине 16 века, во время правления Ивана Грозного водка «пошла в народ «. Уж очень экономически выгодным оказалось производство водки.
В покоренной Казани Иван Грозный впервые увидел то, что называлось позже «кабак» — место, где приезжие люди собираются выпить крепкие спиртные напитки и закусить. В то время ничего подобного на Руси не было. Т. к. было принято пить спиртные напитки только по праздникам, то и готовила их каждая русская семья заранее и сами для себя. Но, после завоевания Казанского ханства, вся Сибирь лежала перед Иваном Грозным. Чтобы присоединить к Руси такие огромные пространства требовались огромные средства на строительство застав, острогов, дорог, переправ, содержание казачьих пограничных отрядов, жалование государственным служащим и т. п. Да тут еще и война с Ливонией. Нужно было строить крепости, делать пушки и пищали. Денег в казне не было. Были придуманы и введены множество новых налогов, но желаемого эффекта это не принесло, а из-за введения новых налогов в народе то и дело вспыхивали бунты, которые немедленно жестоко подавлялись. Тогда Иван Грозный сделал то, что можно называть массовым спаиванием народа под угрозой смертной казни. Он запретил производить в домашних условиях спиртные напитки, т. е. впервые в русской истории ввел государственную монополию на алкоголь. За самовольное варение пива, вина, медовухи и т. п. полагалось одно наказание — смертная казнь. Одновременно с этим он открыл «царевы кабаки». Причем эти кабаки существенно отличались от увиденных им в Казани — в них было можно только пить и пить только водку. Закусывать было запрещено. И нельзя было покупать спиртное на вынос. Были проведены показательные массовые казни тех, кого мы сейчас бы назвали «самогонщики». Представляете в какие условия попали люди? Допустим вам надо справить свадьбу своей дочери. Теперь вы можете только всей толпой гостей прийти в кабак и там выпить водки, после чего уйти домой и закусить. Цены в царских кабаках были не малые, поэтому желающих выпить было не много. Народ предпочитал скорее совсем не пить, чем пить дорогую водку. Тогда Иван Грозный каждому кабаку назначил план сбыта спиртного. Если план не выполнялся — приказчика кабака казнили. Чтобы выполнить план приказчикам приходилось избивать людей, затаскивать их в кабак силой, чтобы они выпили водку. Конечно, были бунты, народные восстания и даже гражданская война. Например, крестьянская война под предводительством Ивана Болотникова, вспыхнувшая вскоре после смерти Ивана Грозного и длившаяся 2 года, была поднята, в том числе, и против государственной монополии на алкогольную продукцию. Бунт был подавлен, Болотников казнен. И народ стал привыкать напиваться впрок. Люди работали месяцами, чтобы накопить сумму, достаточную для похода в кабак, но когда уж они туда добирались, то пропивали последнюю рубаху. Методы принуждения подействовали, доходы от кабаков стали составлять существенную часть бюджета. Сибирь была покорена, но за это быстрое расширение границ России мы расплачиваемся до сих пор.
Пили мы когда-то не больше ныне образцовых европейцев — недаром с XVIII века по Европе гуляла поговорка «Пьян, как швед». Может быть, именно поэтому к концу XIX века на весь мир прогремела готенбургская (гетеборгская) система: водку полагалось потреблять лишь с горячей закуской, с которой только и должна была взиматься прибыль; взыскивать алкогольные долги воспрещалось; распивочные должны были быть просторными и светлыми и располагаться вдали от ярмарок, воинских учений и т. п. С 1919 года готенбургская система была заменена системой Братта — знакомыми нам талонами: около четырех литров на семью в месяц. Нечто в этом же роде практиковалось в Норвегии, Финляндии. В ответ, естественно, росла контрабанда, но катастрофических последствий с массовыми отравлениями, с организованной армией бутлегеров, к счастью, не возникло. Но говорило это лишь об относительной зрелости населения и относительной неподкупности контролирующего аппарата. Россия перед Первой мировой войной стояла на 16-м месте в мире по потреблению абсолютного алкоголя — около 3,5 литра на душу (на первом месте была Франция — 23 литра) и даже по водке лишь на 8-м месте — 6,25 литра (чемпионка Дания выпивала 10,5 литра 50-градусной водки на душу). Правда, если исключить детей, магометан, евреев и тому подобную непьющую публику, душевое потребление водки подскакивает под 30 литров. А если взглянуть на количество ежегодных смертей «от опоя» на 1 миллион населения, во Франции их окажется лишь 11, а в России — 55. В Петербурге за появление в пьяном виде ежегодно задерживали 50–60 тысяч гуляк, а в более многолюдном Берлине — в 10–11 раз меньше. Мы всегда любили пить с размахом.
Правительства вечно раздирались между желанием искоренить вредоносный порок и на нем заработать. В первые годы крутой и аскетичной советской власти водка в ресторанах подавалась исключительно в чайниках. За первое полугодие 1923 года было конфисковано приблизительно 75 тысяч самогонных аппаратов и возбуждено около 300 тысяч уголовных дел (примерно по 5 аппаратов и 20 дел на тысячу крестьянских дворов). По прикидкам Госплана, в том же году население Дальнего Востока и Закавказья потребило около 24 миллионов ведер 25-градусного самогона. Было подсчитано, что фабричная «выкурка» потребовала бы в семь раз меньше зерна, не говоря уже о потерянных налогах. В итоге тов. Сталин констатировал: «Мы не можем пойти в кабалу к западноевропейским капиталистам… Тут надо выбирать между кабалой и водкой, и люди, которые думают, что можно строить социализм в белых перчатках, жестоко ошибаются». С 1925 года было решено положиться на то, что пьянство отомрет само собой вслед за уничтожением эксплуататорского строя и культурным ростом народа, однако горбачевская антиалкогольная кампания едва не кончилась революцией.
А много или мало мы потребляем по нынешним временам — судите сами.
В.Васильев
