(Продолжение.
Начало в № 1, 2, 2015 г.)

Тарское, Камбилеевское, Куртат, Дачное, Чермен — теперь это зона ответственности нашей бригады. Дома подрывали запросто. Зайдут на кухню, откроют газовый баллон, постоят немножко на улице и трассером в окошко щелк. Дом валится, как игрушечный и никакой взрывчатки не требуется. Как говорят — дешево и сердито.
Бригада обеспечивала район ЧП двумя ВОРезами (войсковой оперативный резерв). В «Красной Армии» это называется БТГ — батальонная тактическая группа. Один находился в Назрани — первый батальон на БМД. Второй резерв, где я был начальником штаба, расположился в здании школы в селе Куртат.
Попал я туда по воле начальства, решившего заменить одного запившегося вдрызг майора из нашего отдела. Вообще-то я считался «невыездным». На мою долю вполне хватало розыска, и в командировки я почти не ездил.
Обе базы, куртатская и назранская, как крепости, ощетинившиеся бойницами и пушечными стволами в круговой обороне. Население почти все разбежалось, а на уцелевших стенах, как в кино про войну, надписи мелом:
— «Проверено. Мин нет».
По перекресткам и узлам дорог миникрепости — КПП, или как их прозвали, блокпосты.
Днем на блоках вместе с омоновцами проверяем проезжающие изредка машины. Бронетранспортеры сопровождают рейсовые автобусы. К ночи все замирает, ни машин, ни людей. Только между блоками на скорости проносятся «коробочки» маневренных и разведывательных групп. По ночам нередки короткие стычки, обстрелы из придорожной зеленки.
Командир блокпоста, капитан Андрюха Медведько вздыхает, услышав треск очередей за селом:
— Как только на землю спустились сумерки, в «стране дураков» закипела работа.
Летом Андрюхин любимый боевой пост — ванна, которую приперли бойцы из ближних развалин. Но уже «бабье лето» заканчивается и становится холодновато для купания.
Бывший пост ГАИ «Черменский круг» — узловая крепость на трассе Ростов- Баку, граница Осетии и Ингушетии.
В ночник замечаем — с ингушской стороны по проселку с выключенными фарами крадется пара машин. У села остановились, вышли люди с оружием. Видимо подкрались они к своей цели на выстрел в упор. Тут же вспышка
— «Бум-шванг»! — всадили гранату из РПГ в один из домов. Почти одновременно застучали башенные пулеметы наших БТР. Одна машина горит, взрывается бензобак, вторая неподвижна. Несколько ответных очередей и диверсанты скрываются в ближнем овраге.
Все закончилось в две-три минуты. Что там настреляли, ночью не проверишь, можно запросто нарваться на засаду. Нет смысла рисковать, с рассветом разведка посмотрит. Главное наши все целы, а результат утром узнаем. Наблюдатели остаются у амбразур, остальным спать.
Действия каждого бойца отработаны до автоматизма, каждый знает свой маневр, в секторах огня все пристреляно заранее. Больше беспокоит стоящая в двух сотнях метров электроподстанция. Регулярно трещат разряды, похожие на звук выстрела. Очень удобное место для снайпера. Поэтому ей особое внимание и головная боль командира блока.
Под разряд бойцу послышался щелчок пули по стене и тут же сигнал «Кольцо»! Резерв в секунды занимает круговую оборону. Но только резерв, а отдыхающая смена пойдет на позиции, когда реальная заварушка начнется. Потому в Грозном бойцы от пуль не шарахались. Ингушетия обстреляла, научила спокойно оценивать обстановку, без суеты, грамотно вести себя под огнем.
В начале декабря стали поговаривать о вводе войск в Чечню. Нам вроде намечают задачу — занять Гудермес и образовать там войсковую комендатуру. Мой командир, подполковник Хайрулла Владимир Яковлевич, подшучивает над офицерами:
— Ну, кто со мной в Гондурас поедет?
Это он так город Гудермес именует. Его уже туда комендантом вроде как запланировали.
Разведчики докладывают, что в низине за поселком Дачное сосредоточилась большая танковая группировка из владикавказского корпуса 58 армии. В Чермене, на территории ПТУ разместились полки сотой ДОН (дивизии оперативного назначения) из Новочеркасска.
Готовящийся ввод войск мы восприняли как должное. Давно пора прекратить этот разнузданный преступный разгул. О готовности к боевым действиям судили, к сожалению, по себе. Тогда еще не представляли, в каком состоянии находилась «Красная Армия», как мы в шутку называли войска Минобороны. Техника-то у них крутая, а что люди не готовы, мы тогда конечно не знали.
10 декабря девяносто четвертого года нам пришло распоряжение — подготовить проходы на блокпостах для беспрепятственного прохождения армейских колонн.
А с рассветом 11 декабря по средствам связи прошел условный сигнал: «Буря-01», означавший начало первой чеченской войны.
С «Черменского круга» докладывают:
— Лента пошла!
Не ленточка, или ниточка, как в радиообмене именуют колонну, а лента!
Час, другой, третий — колонны идут нескончаемым потоком. Танки, БМП, БТР, самоходки, машины. Такого я, офицер ВВ, за всю службу не видел. Да и многие армейцы, думаю, тоже. Особенно поразили 152-мм самоходки «Мста-C». Не САУ, а какой-то здоровенный вагон на гусеницах, из которого торчит телеграфный столб-пушка. Вот это силища!
Проехал я с проверкой по блокам, потом заехал в аэропорт в Беслане, где наш караул охранял склады авиационных боеприпасов. Тут у «десантуры» происшествие. На краю летного поля в клубах черного солярного дыма догорает БМД. В сторонке башня валяется — боекомплект сдетонировал. Мрачный капитан-десантник, видимо ротный, матюгается сквозь стиснутые зубы.
— Что случилось, братан? — не слишком вовремя любопытствую у него.
— Да хрен его знает. Наверное, проводка замкнула.
— Люди-то целы?
— Целы, слава богу, а за машину «полкан» изнасилует. Еще три ствола сгорели — вообще писец!
Тогда еще никто не знал, что будем мы в Грозном гореть запросто и не одной машиной, а это пока только цветочки. Возвращаюсь на Черменский круг, а там БТРа на блоке нет.
— Куда «броник» делся? — спрашиваю сержанта.
— На халяву заправиться поехали. Там на трассе армейский бензовоз стоит — соляры дают, сколько хочешь.
По дороге встречаю наш «броник». «Механ» счастливо сообщает:
— Во… по самые пробки залили!
— Ну и где тебя заправляли, кто там такой добрый?
— Тут рядом совсем, с километр по дороге… армейцы разбитую технику тянут. Майор у них старший. Говорит, берите, сколько сможете — все равно в канаву выливать.
— Ой, товарищ капитан! — возбужденно кричит сквозь шум моторов наводчик. — Там пацаны такое рассказывали! Им ингуши дорогу закрыли и давай машины крушить! И «водил» чуть не поубивали! А наши бээмдэшники как влупили! Всю толпу разогнали! Подъехал туда. Мама родная! На дороге стоят новехонькие «Уралы» — кузова в щепки, кабины сплющены, от колес голые диски. На дисках санитарная «таблетка» с выбитыми стеклами, на дисках бензовоз-топливозаправщик. Если железу-технике так досталось, то что выпало людям? Видно, что это не авария, не ДТП — машины гробили целенаправленно с изощренной ненавистью.
Тут я вспомнил — я же утром об этом слышал по своей рации, когда на проверку ехал. Наши придурки, как всегда, завели в эфире дебильным полушепотом:
— Е-жи-ки!
И тут голос в эфире:
— Ребята, дайте тишину, идет боевая операция, повторяю — идет боевая операция!
И пошло, словно воздушный бой идет и матом крепко приправлено.
— Ротор-12, что ты застрял… продолжай движение. Прием.
— На приеме двенадцатый. Трасса перекрыта… колонна стоит, они колесами от вагонов, от вагонов колесами дорогу перекрыли, толпа стоит!
— Ротор-12, давай двигайся, не стоять, не стоять, продолжай движение!
— Я Ротор-12, какой хрен — двигайся, тут баб толпа. Мне чё, мля… давить их?.. Дорога перекрыта, не прорвемся!.. Сто двадцать пятый, режут колеса… машину подожгли… солдат бьют! Пришлите помощь, срочно пришлите помощь!
— Ротор-12 держись, не паникуй, огонь не открывать, это провокация. Выходит помощь, держись, прием.
— Понял, понял Вас, сто двадцать пятый, быстрее — уже стреляют по нам! Быстрее! Так вот она, та самая утренняя колонна. Броню остановить побоялись, напали на тылы, изуродовали два десятка машин. Подошел к майору, руководившему буксировкой разбитой техники.
— Братан, я начальник штаба части внутренних войск, тут все блоки — мое хозяйство. У нас с горючкой напряг, дай солярки, если не жалко.
— Сколько тебе?
— Да мне чем больше, тем лучше. Сколько можешь.
— Да хоть всю забирай, мне эту канистру без колес пустой легче тащить.
Я по рации срочно вызвал наш бензовоз. А «водила» мой тем часом с отверткой и ключом с разбитого «Урала» по мелочи запчасти дербанит. Я на него в бога мать, ты какого хрена крысятничаешь. А майор смеется:
— Да берите, что нужно, пока тягачи не подошли. Ваши вэвэшники нас здорово выручили. Чудно, мы думали, ВДВ на БМДэшках подскочили, толпу мигом разогнали, а оказалось — ВВ!
— Так это наши — первый батальон из Назрани.
— Интересно, — ВВ, а техника десантная — удивляется армеец.
Ну вот теперь такие мы ВВ — те же ВДВ, только без парашютов. У нас и танки есть, и пушки, и даже — авиация своя.
Оказывается под Гази-Юртом их выручила подскочившая из назрановской базы маневренная группа — четыре БМДэшки первой роты. Огнем поверх голов сходу, они быстро остудили пыл толпы. А когда начали пушками выбивать из крайних дворов, стрелявших изподтишка боевиков, тут уж все с истошными воплями: — «Дэсант, дэсант»!
— Разбежались кто куда. Боятся «десантуру», как огня, знают, что те — ребята без комплексов.

Подходит к концу девяносто четвертый. Наша бронегруппа уже воюет где-то под Червленной. Ждем, что и наше назрано-куртатское «сидение» вот-вот закончится. Доходят сводки о тяжелых боях и потерях. Черменский блокпост пропускает машины с «двухсотыми» и «трехсотыми» без задержки.
И на вопрос:
— Как там?
Ответ традиционный и предельно краткий:
-Жопа.

Так отвечают все едущие оттуда солдаты и офицеры.
Под Новый год пришел приказ штаба группировки — отправить на штурм Грозного тридцать наших «броников» с экипажами в распоряжение СОБР и ОМОН. Мы возмутились, мол — броню раздадим чужим дядям, а сами с чем воевать пойдем, пехотой на своих двоих? Ведь целый батальон техники лишили. Но приказы не обсуждаются, надо выполнять. Вот мне командир и поручил выполнение:
— Давай НШ, гони БТРы в Моздок. Да смотри, сам с ними на войну не смойся, ты мне еще здесь нужен. В Грозный с ними два взводных пойдут.
На рассвете вышли к Беслану и соединились с колонной БТРов владикавказской оперативной бригады. Колонну ведет полковник — зампотех группировки. Со мной от бригады два лейтенанта — взводные: Андрюша Чивиров и Лешка Хахулин. Они останутся командовать экипажами.
А от владикавказцев ни одного офицера! Сержанту поручили командовать бронетехникой на целый батальон. А он себя в Грозном так проявил, что собровцы генерала Воробьева просили представить его к офицерскому званию и орден «Мужество» честно заслужил.

(Продолжение следует)